и принц уже почти утратил надежду найти копытное, как вдруг…
– Господин принц?
– Да? – принц обернулся. Перед ним виновато топтались все двенадцать работников замка.
– Тут такое дело… – сказал первый.
– Какое?
– Корабль… – сказал второй.
– Что с ним?
– Он пропал, – сказал третий, а остальные девять кивнули.
– Что?
– Пропал, то есть исчез, потерялся, удалился, ускользнул, сгинул, испарился. Реже – иссякнул, делся, канул…
– Я знаю, что значит слово «пропал»! Куда? Как? Кто его взял? Вот что я имел в виду.
– Очевидцы говорят, его украла злая волшебница неопределенной внешности.
– Злая волшебница? – глаза принца засветились радостным блеском. – Та самая?
– Очевидцы описывают ее внешность как обыкновенную для злых волшебниц, поэтому определить, какая именно это была из злых волшебниц, будет трудно. Тебе ведь известны категории волшебниц, принц?
– Какого цвета были ее волосы? – нетерпеливо перебил принц.
– Стандартная цветовая линейка для волос злых волшебниц. Немного не модно в этом сезоне, но…
– Ну же, не держи в себе! – поторопил принц.
– Волосы были си…
15
– А дальше? – удивилась Карина, и Ское вздрогнул: пока читал, забыл, что рядом кто-то есть. Новая сказка – спустя три года! Ское вспомнил, как ему в руки попадали предыдущие. Первую он купил у загадочной синеволосой девушки в парке города Магнитогорска. Вторая буквально упала на него с неба. Он не думал, что когда-нибудь история продолжится. История о принце и волшебнице, история о…
– Ское, ты меня слышишь?
Ское встряхнул головой и непонимающе уставился на Карину, словно видел ее впервые.
– Я говорю, это же не стихи, – сказала она, округлив глаза.
– Не стихи? Да… Это последнее, что меня волнует, – задумчиво проговорил Ское.
– А что тебя волнует?
– Сказка не закончена.
– И не просто не закончена, оборвана на полуслове. У нее волосы синие, да?
– Синие… Мне нужен бездомный.
– Который продал тебе эти «стихи»? Хочешь узнать концовку?
– Давай я провожу тебя до двери подъезда?
– А потом один пойдешь искать того человека? Ну уж нет! Я пойду с тобой – тоже хочу узнать, чем закончилась история.
– Разве родители не ждут тебя?
– Подождут: из меня еще алкоголь не выветрился. Где ты его встретил?
– На какой-то скамье.
– На какой-то скамье?
– Она была длинная.
– Это не редкость. Но ладно, ищем длинную скамью.
Они зашагали бодрым шагом в направлении студенческого общежития. Внезапно Ское остановился.
– Это бесполезно.
– Что? Идем, надо найти скамью, – Карина потянула его за рукав.
– Бездомный ушел раньше меня. Продал мне сказку и сразу ушел.
– Ну, может… – задумалась девушка. – Может, это его любимая скамья и потом он вернулся?
– Скамья не производила впечатления любимой.
– Он любит ее тайно. Идем!
– Тебе лишь бы домой подольше не возвращаться? – с улыбкой спросил Ское.
«Мне лишь бы с тобой еще побыть», – могла бы ответить Карина, но уже не была настолько пьяна, поэтому просто пожала плечами.
Чем дольше шли, тем чаще на пути встречались длинные скамейки, и все пустые.
– Длинные скамейки словно с цепи сорвались. Кажется, они захватили город, – усмехнулся Ское. Он посмотрел на Карину. – Ты не замерзла? Могу проводить тебя до дома еще раз.
– Возвращаться плохая примета.
– Вряд ли мы найдем бездомного.
– Зато мы увидели много длинных скамеек.
– Тоже результат.
– Хочешь снять фильм на этот сюжет? Про принца и его потерянный корабль.
– Нет. Просто… хочу знать, чем эта история закончится.
– Он найдет волшебницу, она окажется принцессой, и они поженятся. Обычно концовки сказок банальны и добры, как булочник.
– Как булочник? – улыбнулся Ское.
– Булочники обычно добрые. И банальные.
– А мы все продолжаем куда-то идти.
– Только вперед!
– Мы ведь больше никого не ищем.
– Нет, Ское. Ищем. Точнее, ты ищешь, – преувеличенно серьезно сказала Карина, и что-то преподавательское мелькнуло в ее лице. – Ты ищешь сюжет. Поэтому бегаешь от скамейки к скамейке. Не в буквальном смысле. Нет, мы, конечно, действительно искали скамейку, но… Если что, это аллегория. Кстати, что такое аллегория?
– Это…
– Неважно, – перебила Карина. – Главное, что это она. И похоже, алкоголь из меня еще не выветрился, раз уж я вспомнила слово «аллегория», даже не зная его значения.
Ское снова улыбнулся.
– А ты, значит, любишь небо? – вдруг спросила Карина. – Папа сказал, что да. А я вчера видела бело-серое небо, оно было как жидкая овсяная каша. Ты его коллекционируешь? Было бы интересно. Коллекция неба. Как марки или монеты. А сейчас оно как фрак. Черное просто.
– Ты сегодня разговорчива.
– Я сегодня пьяна.
– Когда встречала меня в коридоре института и притворялась, что ладонь – это телефон, о чем ты говорила? – вдруг спросил Ское.
Карина на минуту замолчала и понурилась, будто бы устыдившись своего поведения в прошлом. А потом ответила тихо, не глядя на Ское:
– Я не помню. О всякой ерунде. Как сейчас, наверное.
– Про коллекцию неба?
– Проводи меня домой, – еще тише сказала Карина.
– Что ответил абонент на том конце ладони?
– Это было безответно. Это всегда безответно, – горько сказала Карина. Слишком горько, почти наигранно, как в театральной пьесе.
Несколько минут шли молча, пока Ское не заметил:
– Мы по-прежнему идем вперед. Все дальше от твоего дома.
Карина не ответила, она молча развернулась и направилась в обратную сторону. Ское последовал за ней.
– Кажется, алкоголь из меня полностью выветрился, – проговорила Карина. – Сейчас ты проводишь меня, я скажу «спасибо», и мы разойдемся: я в подъезд, а ты не знаю куда.
– Три года назад, – сказал Ское и замолчал. Карина удивленно посмотрела на него. Ское продолжил: – Три года назад сказки о принце и его летающем корабле падали на меня с неба. Стоило только выйти из дома и выбрать одну из небольших улиц Магнитогорска…
16
Они еще долго бродили по улицам Москвы, то приближаясь к Карининому дому, то отдаляясь от него. Неожиданно для себя Ское рассказал ей всё: о том, как приехал в Магнитогорск по обмену, чтобы найти свое призвание. Как встретил синеволосую волшебницу и она продала ему книгу о нем самом, и как потом несколько раз встречал ее на улицах города, но не успевал заговорить – она исчезала. Рассказал Карине о том, как после премьеры своего первого фильма сидел на крыше школы рядом с реквизитом, который служил еще и рекламной вывеской, – картонным кораблем с разноцветными парусами. На его борту большими буквами значилось: «Ское Вильсон – режиссер». Именно тогда он окончательно понял, чему хочет посвятить жизнь.
– А теперь? – спросила Карина, когда Ское договорил.
– Что – теперь?
– Ты передумал? Больше не хочешь быть режиссером?
– Почему ты так решила? – смутился Ское. Он хочет быть режиссером. Очень. Ведь это его призвание, разве нет?
Немного поразмыслив, Карина сказала:
– Папа считает тебя талантливым. Он не говорит об этом напрямую, но я-то его знаю. Папа верит в тебя.
– А ты? Веришь в меня?
– Разве это важно? – Карина остановилась и поглядела на Ское.
– Важно. Мне интересно твое мнение как человека со стороны.
– Я здесь ни при чем, Ское. Сам-то ты веришь в себя?
– Я не знаю, – признался Ское после недолгого раздумья. – Не знаю. Кажется, я опять потерял свой корабль, как принц в сказке.
– В сказке корабль украла волшебница. Где же теперь его искать? – в
